Несколько кирпичных домов (в одном из них — квартира Севы Новгородцева) расположены вокруг довольно большой поляны, у дальнего края которой Сева установил небольшое укрытие (по-английски называемое marquee), чтобы спасти закуски в случае дождя. Погода, впрочем, была отличная: тёплая и сухая, но не жаркая, по небу плыли живописные облака.

Вечером 9 июля все мы прибыли на это место на автобусе, чтобы принять участие в вечеринке, посвященной Севиному дню рождения.

— Пожалуйста, располагайтесь, как вам удобно, — приглашал нас Сева. — Там под навесом — закуски и вина. Пусть всем будет удобно и хорошо.

Рядом с marquee уже собралась компания Севиных гостей, которых хозяин представил нам так:

— А тут — ведущие и гости «Севаоборота»… узнавайте, общайтесь!

Среди «ведущих и гостей» мною были узнаны: Алексей Леонидов — прежний ведущий «Севаоборота», который, бывало, очень заразительно смеялся в эфире и докладывал в своей рубрике о различных курьёзах, кроме того, он был автором и ведущим проходивших еженедельно джазовых программ; Татьяна Берг, подменившая на «Севаобороте» Алексея Леонидова, когда тот в 2000-м году решил окончательно оставить работу на радио; Виктор Суворов — автор «Ледокола» и других вызывающих споры книг по истории Великой Отечественной войны; Павел Каневский, известный мне как автор и ведущий коротких программ о «тяжёлой» музыке на BBC. К сожалению, я был способен узнать далеко не всех тех интересных людей, которые присутствовали на вечеринке. Увы, не было Леонида Владимировича — ведущего «юбилейных и памятных дат» на «Севаобороте»: личные обстоятельства не позволили ему приехать.

Алексей Леонидов и Сева.

Сева встречал нас при ордене, полученном в прошлом году от Королевы. Телевизионщики BBC снимали происходящее, брали интервью у участников съезда. Гости один за другим подходили к имениннику, чтобы лично поздравить его и передать свои подарки — бутылку старого вина, памятную медаль; чтобы взять автограф и сфотографироваться, затем группками становились в кружки или располагались на траве.

Довольно плотный круг гостей образовался около Татьяны Берг, которая своими увлекательными речами, словно магнитом, притягивала к себе проходящих мимо людей.

— Сева поступил хитро, — комментировала нам Татьяна свой приход на «Севаоборот» в качестве ведущей. — Я не очень-то хотела идти, но, когда ушёл Алексей Леонидов, Сева пригласил меня в передачу временно, «на пару месяцев». С тех пор всё так и продолжается.

Некоторое время я, вместе с несколькими другими гостями, беседовал с Татьяной — и этот наш разговор был даже больше похож на участие в «Севаобороте», чем вчерашний эфир из Бушхауза. Мы говорили, конечно, об Англии, о России, о Петербурге и Москве, Татьяна рассказывала о себе, мы обсуждали «наши» и «их» нравы и как они меняются со временем. Англия, говорила Татьяна, — идеальная страна во всём, что касается отношения людей друг к другу, но деградация системы образования и наплыв приезжих из других стран, по всей видимости, похоронят всё это.

Беседу прервало появление на противоположном краю поляны группы людей, несущих баннер «www.seva.ru — Сева Новгородцев on-line». Это прибывал главный подарок, завернутый в цветастую бумагу — чтобы сразу нельзя было догадаться, что это. Всё пришло в движение, съёмочная группа попросила расположиться так, чтобы свет падал наилучшим образом, баннер бросили, под аплодисменты и непрерывное клацанье фотозатворов Алексей от лица всех собравшихся передал свёрток Севе.

Алексей Татищев вручает Севе подарок.

Наступила тишина. Сева стал осторожно снимать бумагу со свёртка, перевернул его, Татьяна Берг бросилась помогать. На свет показался чёрный кофр.

— Неужели саксофон?? — первой сказала Татьяна.

Сева водрузил кофр на траву и приоткрыл его. Тишина ещё больше усилилась.

— Ба!.. Да ведь это же Selmer!

Тут уже все дали волю эмоциям, и аплодисменты не прекращались, пока Сева заботливо извлекал инструмент из кофра и собирал его.

— А угостить, угостить! — кричали из толпы.

Был ли у Севы выбор? Со словами «и не занимался-то всего лет двадцать» Сева присел на одно колено и сыграл несколько фрагментов. Профессионализм и через двадцать лет никуда не девается.

«И не занимался-то всего лет двадцать…»

— Ребята, — сказал Сева, убирая саксофон обратно в кофр, — вы не представляете себе, какую коробку с червями вы только что открыли!

— Мы догадываемся, — ответил на это Панцирев. — Не представляли бы — не подарили бы.

Вечеринка продолжилась. Несколько наших любителей футбола сговорились с несколькими местными англичанами на футбольный матч, который устроили в другом конце поляны, — не знаю точно, кто выиграл, кажется, англичане. В Германии началась финальная игра чемпионата мира по футболу, но, похоже, она не так беспокоила собравшихся, как ожидалось.

К Севе продолжали подходить за автографами — я тоже взял автограф, на краешке своей лондонской карты, — затем, образовав плотный круг, задавали бесконечные вопросы. Мне кажется, это всё было довольно утомительно для именинника, выглядевшего немного усталым. Под конец все уселись на землю на одеяло, Сева снял ботинки, и в них тотчас кто-то нечаянно наплескал пиво.

Автографы.

Каждому хотелось спросить Севу о чём-то. Кто-то записывал ответы на диктофон. Годы прослушивания радиопередач — близкое, но одностороннее знакомство с ведущим, теперь неожиданно для меня превратившееся в двухстороннее. Мне и многим другим хотелось теперь узнать, насколько «реальный Сева» отличается от «Севы-ведущего». Многие вопросы, естественно, касались Севиных музыкальных вкусов. Я обнаружил, что, хотя Сева многие годы рассказывал о популярной музыке, сам он не был особенно вовлечён ни во что из того, о чём рассказывал, предпочитая джаз. Чувствовалась также определенная усталость от популярной музыки.

— Я подходил к рассказу о рок-группах с научной точки зрения. Я готовил свои передачи, как преподаватель готовит лекции, — говорил Сева.

В последние годы, по его словам, «музыкой для себя» ему была его собственная игра на флейте да пение песен Фрэнка Синатры.

Вопросы, вопросы…

Когда Новгородцеву задавались «провокационные» вопросы вроде: «Кто, всё-таки, круче — Deep Purple или Led Zeppelin?», «Вы за Pink Floyd с Гилмором или за Pink Floyd с Уотерсом?» — уже было очевидно, насколько далёк Сева от этих «священных споров», возникших, не в последнюю очередь, под влиянием его же радиопередач. Он отвечал обтекаемо, хотя, пожалуй, и его мнение тоже можно было проследить:

— Насчёт Deep Purple и Led Zeppelin я всегда считал, что это — смотря что пить… Под водку, конечно, лучше Deep Purple. Led Zeppelin, они всё-таки всегда стремились быть утончённее — к ним, наверное, ближе коньяк.

— Уотерс и Гилмор — тут я могу отметить только одно. Уотерс в последние годы регулярно даёт концерты. А Гилмор уже давно ничего не делает.

«Deep Purple или Led Zeppelin?» — «Это смотря что пить…»

Увы, наша встреча была жёстко ограничена временем, к которому автобус должен был быть поставлен на стоянку. Уже привычный к командованию Татищев сообщил нам, что жаль, конечно, но всем пора собираться.

Надев промоченные пивом ботинки, Сева проводил нас до автобуса. Тёплые слова на прощание, приглашения и надежды увидеться снова… Так закончилась «официальная» часть нашего съезда. Может быть, и не всё получилось так, как представлялось из Москвы, но это был несомненный успех.

«Обязательно встретимся в следующем году».

* * *

После завершения «официальных» событий у нас было два дня — слишком мало! — на то, чтобы продолжить знакомство с Лондоном. Желающие, кроме того, ездили на автобусе в Ливерпуль по местам, связанным с группой Beatles.

Вечером одного из этих дней я купил на Оксфорд-стрит биографию Сэмюэла Беккета, о приобретении которой мечтал уже много лет, но в России её достать невозможно, — после чего отправился в Гайд-парк, сел там в укромном месте, прислонившись спиною к дубу, и жадно принялся за чтение. Погода стояла прекрасная, воздух в центральном Лондоне был свеж, как в дачных посёлках за МКАДом, пахло травой, и очень не хотелось уезжать.

Утром 11 июля, проходя мимо газетных ларьков, я заметил большой заголовок “ROCK LEGEND DIES” и подумал: «Господи, о ком это?» — но впечатления дня, поход в музей Сальвадора Дали заставили меня забыть о намерении купить газету. Только поздним вечером, сидя в аэропортовом интернет-кафе, я увидел в блоге своего друга сообщение о смерти Сида Баррета — основателя и вдохновителя группы Pink Floyd. Сид Баррет, по сути, умер дважды: в первый раз — как художник — около 1970 года, когда по причине душевного и физического состояния навсегда оставил творчество, и второй раз — много лет спустя, 7 июля 2006 года, в день нашего приезда в Великобританию.

Через несколько часов, за облаками, я наблюдал рассвет в самолётный иллюминатор.

Август 2006, Москва—Ильинское—Вороново