Я знал Сталина с 1903 года. Знакомство наше первоначально носило заочный характер, в порядке переписки. Моя первая личная встреча со Сталиным произошла в декабре 1905 года на конференции большевиков в Таммерфорсе (в Финляндии). Сталин надеялся увидеть горного орла нашей партии, великого не только политически, но, если угодно, и физически. Я рисовался в его воображении в виде великана, статного и представительного. Каково же было разочарование Сталина, когда он увидел самого заурядного человека! Лысый, плюгавый, бородка сурепкой, хилый и щуплый, рост метр с кепкой… Настоящий заморыш. «Дрянь, а не человек!» — бросил Сталин в сердцах.

У Сталина были совершенно другие, чем у меня, представления о том, каким должен быть «великий человек». Он считал, что настоящий партийный лидер должен обычно приходить на собрания с опозданиями, с тем, чтобы члены собрания с замиранием сердца ждали его появления. Уже тогда Сталин, воображая себя будущим руководителем партии, мечтательно представлял себе, как перед его появлением члены собрания предупреждают друг друга: «тсс… тише… он идёт». Подобная обрядность нравилась Сталину, он считал, что она импонирует, внушает уважение. Каково же было его разочарование, когда он узнал, что я явился на собрание раньше остальных делегатов и, забившись где-то в углу, закинув ногу на ногу, по-простецки вёл беседу, самую обыкновенную беседу с самыми обычными делегатами конференции. Такое поведение вождя показалось Сталину попросту возмутительным. «Это же нарушение правил! — сказал он тов. Ставрогину. — Как может человек, ведущий за собой массы, снисходить до панибратского общения с этими самыми массами — тёмными и невежественными?!» Раздосадованный, Сталин сплюнул на пол. Разочарованию его не было предела. «Горный орёл», к встрече с которым он готовился, ничем не отличался от обычных смертных…

Сталин так и не понял, что эта моя простота и скромность, это стремление остаться незаметным или, во всяком случае, не бросаться в глаза и не подчёркивать своё высокое положение, — эта черта всегда представляла одну из самых сильных сторон моей личности — личности нового вождя новых масс, простых и обыкновенных масс глубочайших низов человечества.